
Ур-ра! Тайна раскрылась!
Человеческий сон
Я всё хотел увидеть человеческий сон. А то, как ни засну, непременно начинаю летать. Летаю, летаю. Куда — и сам не знаю. Один раз с кровати слетел. Грохоту было! Мама с папой проснулись, а я — нет. Положили они меня на кровать, и я дальше полетел. Ох, и надоели мне эти полёты!..
Но однажды я увидел настоящий сон. Будто сижу на Гоше. Кругом жара нестерпимая, а мы с ним едем. По пустыне. Вернее, я еду, а Гоша идёт. Потому что Гоша — верблюд и настоящий товарищ. Если бы я был такой большой и сильный, как он, то мы бы ехали друг на дружке по переменке.
Мне захотелось пить. Страшно захотелось. Я нечаянно дотронулся до большого кожаного мешка около моей коленки. А он — холодный! Запускаю в него руку и вытаскиваю… мороженое! Целое ведёрко! И ложка! Воткнута!.. «Гоша! — кричу. — Теперь не пропадём! Теперь нам пустыню переехать — как проспект Ударников перейти!»
Наворачиваем мороженое. Ложку — мне, ложку — Гоше. Хорошо нам.
Только чувствую: мне всё холоднее становится. Коченеть начал. Тут я и проснулся. Открываю глаза. Вижу: доктор. А рядом мама. Доктор велел мне показать язык. Я показал.
—
Тут мне стало опять жарко. Неужели
И хотя мне было совсем плохо, я подумал: «А всё-таки здорово, что мы вчера с ребятами весь день через глубокую лужу прыгали. Может, потому я и увидел человеческий сон».
— Мама, — говорю, — я познакомился с хорошим другом. С верблюдом Гошей. Может, мы с ним ещё
Тайна и ещё тайна
Толик живет вместе с мамой. Больше у них никого нет.
Раз он подошел ко мне, потянул за рукав, шепчет на ухо:
— Вовка, у тебя есть тайна?
— Тайна? Нету. А у тебя?
— А у меня есть.
— Что же ты молчал до сих пор?
— Так ведь это же тайна!
—
— Тебе скажешь, а ты ещё
— Ты что — с ума сошёл?!
— Если так, ладно… Тебе скажу. У меня дома Яшка есть.
— Какой Яшка?
— Ёжик.
— Живой, да?
— А то какой же? — обиделся Толик.
— Я живого никогда не видел. Пойдем посмотрим!
— Он сейчас спит. У него знаешь какие иголки?
— Знаю!
— А говоришь, не видел.
— Так это я в книжке…
— Сказал тоже — в книжке! А я вот этой собственной рукой его иголки трогаю! — и Толик показал мне свою руку.
— Толька, так он у тебя целый год живёт?
— Ещё не целый, ещё только со вчера. Мама говорит, что плохо, если в доме нет ничего живого. Вот у нас и появился Яшка.
— И ты молчал?
— Так ведь, Вовка, это же тайна!
—
Я стал носить Толику для Яшки яблоки и старые газеты, потому что Яшка очень любит шуршать газетами. Он это ночью делает. И хоть совсем темно, выходит, будто он до самого утра всё читает и читает.
А потом
Идём мы все вместе к Толику в гости, а он бежит скорее домой, чтобы спрятать Яшку в коробку и в шкаф. Чтобы его не видели. Ведь он думал, что Вадик и Борька совсем ничего не знают про ежа.
И вот раз сидим мы у Толика. Вдруг он и говорит Борьке:
— Борька, ты кому яблоко принес? Мне, да?
— Какое яблоко? — отвечает Борька.
— А какое ты под диван положил…
—
— А зачем ты его под диван положил?..
— А я… а я его потом достану…
— Понятно, — говорит Толик и подскакивает к Вадику. Вытаскивает у него из кармана газету. Развернул её, а в ней ещё две.
— А ты кому газеты принёс? — спрашивает.
— Привязался тут: кому, кому… Да Яшке твоему! Вот кому! — крикнул Вадик.
— Какому Яшке? — громче Вадика кричит Толька.
— Твоему! Который у тебя в шкафу сидит!.. Он там в темноте, и ему, может, кислорода не хватает!..
Толик посмотрел на меня и тихо так говорит:
— Ага… Значит, это ты им рассказал про Яшку? Да?..
А я прямо не знал, куда мне деться. Хоть бы пол подо мной треснул, хоть бы я с этим полом провалился на первый этаж.
— Ты не сердись, Толик, — говорю, — я подумал, что ведь они наши друзья… Что ведь они никому не расскажут, а только будут приносить для Яшки лакомства…
И тут Толька
—
— Какая тайна?
— Какая? Да ведь мы с мамой всё понять не можем: отчего это у нас под диваном целое овощехранилище. А за шкафом
Толька бросился к шкафу и достал коробку с ёжиком.
Борька толкнул меня локтем в бок.
— Дайте мне рассмотреть его. Это я ему вермишель принёс…
Разговор с комариком
Я давно знаю, что деревья там, стулья всякие, разные насекомые и живые зайцы не разговаривают. Нет, они, конечно разговаривают. Только маминым или бабушкиным голосом. Когда мне книжку читают. А
И хотя я всё это давно знаю, мне всегда слышится. И как дерево с птицами говорит. И как стул на ножки жалуется, когда на нём сидят. И как заяц другому зайцу про морковку рассказывает: какая она сладкая. И я с ними, хоть с кем, могу поговорить.
Вот вчера я был в густом далёком парке. Почти в лесу. И вот налетела на меня стая комаров. Отмахиваюсь от них, а сам прислушиваюсь. Слышу комариный разговор жужжится:
— Аппетитный какой мальчишка, а?!
— Давненько мы вкусненькими не закусывали!
— А
— А что? Бояться нам нечего.
— Конечно! Он даже руками размахивать не умеет толком.
— Я вон, на носу у него сижу, и хоть бы что!
Вот вруны! Так я им и подставил нос. Я того хвастуна сразу прихлопнул. Он и
Тут вижу: вьётся один маленький тощенький комарик. Подлетит и — отлетит. Подлетит и — отлетит в сторонку.
— Что, боишься?! — обрадовался.
— Нет, — отвечает. — Я, понимаешь, без спросу не могу.
— Как так?! Что же ты за комар такой?
— Такой уж…
— Какой такой?
— Уж не такой…
— Не голодный что ли?
— Нет, я голодный. Может, голоднее всех. Да вот беда — без спросу не могу. Мне и мама говорит: «Ой, Комашик, будешь таким в жизни, пропадёшь…» Ладно, прощай Вовка. Полечу пропадать. Странный ты какой… Ведь ты же голодный. Ещё и не долетишь, — говорю. — Так и быть я тебе разрешаю. И махать руками не буду. Ты уж только не больно кусай, ладно?
— Нет, Вовка, не буду, — отвечает. — Мне тебя жалко.
—
— Спасибо, Вовка. Ты Человек, — сказал Комашик и сел.
Вот такой у меня разговор был вчера с одним Комашиком. Не верите? Потрогайте мой лоб. Там осталась
Я и не заметил, как выучился считать до десяти. Один палец, два пальца, три пальца… Дальше могу считать — пока пальцы не кончатся. Если бы у меня на руках было сто пальцев, я бы и до ста быстренько выучился. А что тут трудного?..
Папа сказал:
— Молодец, Вовка, пальцы ты освоил. Теперь давай я тебе дам лёгкую задачку.
Папа раньше никогда не давал мне задачек, и я сказал:
— Дай, только не лёгкую, а трудную, потому что лёгкую и дурак решит.
— Ишь умный какой выискался… Ладно, — говорит папа, — договорились. Вот тебе сложнейшая задача.
Представь себе, что у тебя есть клетка и в ней живут десять кроликов…
— Папа, а им не тесно в одной клетке сидеть?
— Это к делу не относится, — говорит папа. — Ты представь себе…
— Я представляю себе, только мне кажется, что им надо клетку побольше, попросторней.
— Вот, смотри, — сказал папа и нарисовал на бумаге большую клетку. — Такая тебя устраивает?
— Устраивает, — говорю.
— Теперь я тебе нарисую в ней десять
— Какие же это кролики?! — удивился я. — Разве это кролики?! Это же большие собаки! А кролики маленькие и пушистые…
— Что ты ерундишь? — говорит папа. — Я же не виноват, что не умею рисовать кроликов. Такие уж у меня получились. А ты представь себе, что это кролики.
— Ну как я их представлю, если это не кролики?! Пришла мама. Она посмотрела на папин рисунок и сказала: — Вовка прав. Это
— Это что,
— Это же кошки! — сказал я.
— Самые натуральные, — сказал папа. И мы стали рисовать все вместе.
— Хватит, — сказал папа, — мы отвлеклись от задачи. Представь себе, Вовка, что вокруг клетки растёт очень вкусная трава, а твои кролики изрядно проголодались, пока мы их рисовали. Представляешь?
— Представляю, — говорю.
— И вот ты выпускаешь пять кроликов на лужок попастись. Спрашивается: сколько кроликов осталось в клетке?
Я стал думать над задачей.
— Ну как, Вовка, решил? — спросил папа.
— Решил.
— И сколько у тебя осталось в клетке?
— Ни одного.
— Ну знаешь!.. От десяти отнять пять — и ни одного?! Ведь ты же выпустил пять. Так?
— Так.
— Остались у тебя в клетке кролики или нет?
— Папа, так ведь и они очень хотели попастись! Вот я и выпустил всех, чтобы они не сидели голодные в клетке!
— Ну и ну! — удивился папа. — Эдак ты никогда не научишься решать задачки и всю жизнь будешь жить на свете тёмный, как подвал. Да что с тобой толковать! — Папа махнул рукой и пошёл к маме на кухню. Он, наверно, обиделся на меня.
Я сидел и рисовал кроликов. Как они едят травку. Подошёл папа. Он посмотрел на кроликов и сказал:
— Ну так будем решать дальше?
— Будем, — сказал я.
— Так сколько у тебя кроликов пасётся на лужке? — спросил папа.
Я сосчитал.
— Десять.
— Слава богу, — сказал папа, — сообразил. Теперь представь себе, что пятеро из них наелись и захотели пить. А вода только в клетке. — И мы стали рисовать пять кроликов, как они пьют.
Когда мы нарисовали, папа спросил:
— А сколько кроликов у тебя пасётся?
Я стал считать.
Оказалось пять.
— Пять, — говорю.
— Молодец, Вовка! Есть сдвиги. Теперь представь себе, что эти пять тоже наелись и побежали в клетку пить. Спрашивается: сколько стало в клетке кроликов?
— А они, папа, не побежали.
— Ну запрыгали! Какая разница?
— И не запрыгали. Они ещё не наелись…
— Знаешь, Вовка… иди ты со своими кроликами!.. — рассердился папа и ушёл от меня.
Два дня он не разговаривал со мной и всё говорил маме, что таких бестолковых, как я, он ещё не встречал и что из меня вырастет бревно.
Я уже совсем забыл про кроликов, но однажды вечером папа спросил меня:
— Так сколько, Вовка, у тебя на лужке осталось кроликов?
Я достал тот лист, на котором мы их тогда рисовали, сосчитал и сказал:
— Пять.
— Правильно, — говорит папа. — Теперь, я надеюсь, они у тебя наелись? Ведь вон сколько дней пасутся.
— Наелись, только не все.
—
Этого я, конечно, не знал и очень испугался за своих кроликов.
— И что,
— Кроликов надо спасать!
— Правильно, — сказал папа, —
— Все спрятались? — спросил папа, когда мы кончили рисовать.
— Все, — говорю.
— А как ты узнал, что все? Может, один притаился в траве и волк непременно его найдёт. Тут уж кролику несдобровать.
Я быстренько сосчитал кроликов в клетке и сказал:
— Нет, папа, волку ничего не достанется. Все
— Молодец! — сказал папа. — Вот, пожалуй, и всё с этой задачей.
— Нет, не всё.
— Что ещё? — строго спросил папа.
— А задвижку? Чтобы клетку закрыть!
Папа улыбнулся и нарисовал настоящую задвижку на дверце клетки. А я нарисовал рядом с клеткой волка. Как он сидит и облизывается. Рядом с волком я нарисовал морковку. Я подумал, что когда волк
Полкан подумал, Чирикушка подумал…
Мы с бабушкой жили на даче.
Вот раз сижу я на ступеньке крылечка. Устал. Набегался. Больше бегать мне никуда не хочется, а домой идти — сил нет.
Сижу, отдыхаю. Смотрю на Полкана. А Полкан лежит себе возле своей конуры. Тоже отдыхает. Только он отдыхает от старости. Ему уже
Полкан передние лапы вытянул, а между ними положил свою голову. Земля от солнышка тёплая, вот он, наверно, и греет свои старые зубы. А из носа он выдыхает воздух. Выдохнет, и даже пыль у него перед носом начинает клубочками подниматься.
Полкан смотрит своими рыжими глазами на пыль, и совсем не хочет посмотреть на меня или вокруг. Будто ему
И вдруг, прямо с берёзы, прямо к самому носу Полкана свалился Чирикушка. Это бабушка так воробьёв называет. Потому что они умеют громко чирикать. Вот…
Вижу: расставил Чирикушка свои ноги, упёрся своим хвостом в землю, пёрышки у него на груди распушились, и смотрит он одним своим глазом на Полкана. А глаз у Чирикушки — как чёрная точечка. И блестит.
Чирикушка тоже, наверно, был старый. Весь коричневый, обтрёпанный. И в хвосте у него совсем немного перьев.
Полкан перестал выдыхать воздух и посмотрел на Чирикушку. Он, наверно, подумал: «Ну что, Чирикушка, в гости пожаловал?»
А Чирикушка, наверно, подумал: «Я вот тебя совсем не боюсь. Хоть ты вон какой — весь из меха и большущий».
А Полкан подумал: «Хорошо тебе. На забор можешь сесть, и он не сломается. Ещё на берёзу залететь можешь».
А Чирикушка подумал: «Видно, ты тоже старый. Лежишь, как глупый возле своей конуры и около своей миски.
А может ты и притворяешься. Знаем мы вас собак. Вон в миске кость лежит. А попробуй подойди, сразу зарычишь: «Мойё, мойё…» Вас наверно и учат только свои миски охранять».
А Полкан подумал: «Вижу, что и ты старый. Старость, брат, не радость. Хоть на берёзе сиди, хоть у конуры лежи. Ну, чего уставился на мою миску? Кость увидел?»
Чирикушка подумал: «Жизнь у вас у собак хорошая. Хозяин есть, кости даёт, а вы их не доедаете. Даже оставляете на них маленькие кусочки мяса. Такие вкусные кусочки, хоть и меньше комара. Мне бы съесть два таких комара! Я бы сейчас не сидел перед твоим мокрым и глупым носом, а раскачивался бы на
А Полкан подумал: «Эх,
Тут я встал со ступеньки и
Отрезаю кусище хлеба на кухне и думаю: «Только бы Чирикушка меня подождал. Ну что стоит ему ещё немного подумать про Полкана? Про то, что он старый и добрый. Только про кость не надо. Ведь на ней никакого мяса нет».
Я очень осторожно вышел на крыльцо. Но Чирикушки уже не было. Ни возле Полкана, ни на заборе, ни на берёзе.
Полкан посмотрел на меня своими
Мне от его взгляда даже жарко стало. Прямо совсем растерялся я и не знал, что делать.
Я пошёл домой и намазал хлеб маслом.
Хлеб я дал Полкану. Сначала он не хотел брать, а потом взял своими жёлтыми зубами. Мол, ладно, выручу. Только в другой раз соображай быстрее…
Страничка для взрослых
В рассказе «Тайна и еще тайна» писатель Александр Гиневский описывает ребят, которые взялись помогать домашнему ежику — и даже не столько самому ежику, сколько его хозяину, маленькому Толику. Носили украдкой еду и оставляли ее то под диваном, то за шкафом, так что Толик с мамой никак не могли понять, откуда у них в доме появилось настоящее овощехранилище! Мне иногда кажется, что детский писатель под стать этим ребятам: он украдкой приносит в своих книжках столь необходимые подарки — доброту, внимательность, мудрость. Так, как это делает Александр Михайлович Гиневский.
Первая его книжка «Парусам нужен ветер» вышла в 1977 году, и за прошедшие три с лишним десятилетия к ней прибавились и другие сборники автора: «Про арбузы, кроликов и парашютную вышку», «Везучий Борька», «Летний дождик в декабре», «Я так вас ждал…». Совсем недавно вышла новая книга А. Гиневского «Тайна маленького динозавра», в которой собраны вместе повести и небольшие рассказы.
Александр Гиневский всегда находит благодарных читателей и слушателей:
Прежде чем стать писателем, Александр Гиневский сменил немало профессий. Он хорошо изучил психологию взрослых, и
Александр Михайлович обращает внимание читателей не столько на внешние приметы окружающего мира, сколько на его внутреннее устройство. В подобных попытках важно не перегнуть палку, т.е. не перегрузить маленького читателя не свойственными его возрасту понятиями и образами. Мне кажется, Гиневский пишет именно о том, что может оказаться в поле зрения и размышлений ребенка, оставляя зазор для умненьких, для тех, кто способен оценить метафору или сравнение. А тот, кому это еще не по силам, может пока просто наслаждаться сюжетами этих небольших историй, которые просто замечательны.
Нету времени для драки.
Надо ей решать примеры,
Перепрыгивать барьеры,
Приносить мячи в зубах,
Танцевать на двух ногах,
Застилать свою кровать
И котов дрессировать.
Сейчас в соседа попаду!
А он в меня не попадет…
Ай,
Фнегом фафефило фот...
Не льет горючих слез --
Ведь маленькая такса
Ее лизнула в нос!