А вы любите цацики?

Букник-младший уже знакомил своих читателей с мальчиком Цацики. А сегодня мы разговариваем с автором этой замечательной книжки, шведской писательницей Мони Нильсон-Брэнстрем.

-- Мой первый вопрос: как вы начали писать книги для детей?
-- Я всегда любила детскую литературу, и меня интересовало, как живут другие дети, даже когда я сама была ещё маленькой. Потом, когда я уже стала матерью, я сказала мужу, что могла бы попробовать написать книгу. Не думаю, что я решила стать писательницей. Это произошло постепенно, само собой. Писать книги для детей и юношества — непростая задача. Когда вы пишете для взрослых, вы не беспокоитесь о том, что история слишком длинная или сложная. Работа детского писателя требует времени и мастерства. Это непростое дело, но мне оно действительно по душе, и я считаю его очень важным.

-- Пожалуйста, говорите погромче, если это возможно.
-- Я ненавижу говорить громко, особенно когда у меня берут интервью, и особенно в присутствии двух женщин за соседним столом — у них огромные уши. Вот я вам что-то рассказываю, а они услышат и скажут: нет, дорогая, это же совсем не так! Тем более, что я собираюсь поговорить о своих бывших любовниках! (Смеётся) В общем, не знаю, наверное, это было дано мне при рождении. Для меня слово «писатель» было очень важным словом. И я знала, что у всех писателей, о которых я слышала, было очень грустное детство. Но у меня было счастливое детство, и мне кажется, почти все мои книги — о нем. У меня было смешное, безумное детство. Моя мать — еврейка, и, таким образом, я тоже еврейка. Она приехала в Швецию, чтобы спастись от Холокоста. Ей было семь лет. Швеция приняла всего пятьсот еврейских детей. Ей очень повезло. А когда я родилась, в Швеции совсем ещё не было иммигрантов, и я была не похожа на других детей. И сейчас, даже когда я пишу веселую книгу, потому что считаю, что юмор очень важен для детей, она всегда о том, как быть немного не таким, как все.

-- Какие книги вы читали в детстве?
-- Все. Я читала всё. Конечно, Астрид Линдгрен, много её книг. Туве Янссон. Да, мне она не нравилась в детстве! Когда я выросла, я очень полюбила её книги. Но мне не хватало книг о самой себе, ведь все эти истории о девочках начала девятнадцатого века. Когда я начала писать для детей, я пыталась войти в мир своих читателей. Поэтому я пишу именно те книги, которые вы знаете. «Цацики» была первой книгой, изданной и в Швеции, и во многих других странах. Эта книжка стала очень популярной, потому что написана с точки зрения ребенка, живущего в современном мире.

-- Ну вот есть же вполне такой хулиганский Карлсон. Правда, я слышала, что в Швеции он не так популярен, как в России.
-- Да, я знаю, что здесь он очень популярен. Но я не очень люблю эту книгу. Я даже не могу понять, почему здесь он всем так нравится. Мне Карлсон кажется немного страшным. Я знаю, что у вас прекрасные мультфильмы, и в русской версии он гораздо симпатичнее.

-- Его очень хорошо перевели. У нас была переводчица — Лилианна Лунгина, её муж — известный сценарист. Язык замечательный. И мне кажется, она что-то там поменяла. Ну, в общем, он просто отличный. М.Н. Он популярен в Швеции. Но не настолько! Ну почему же его так любят в России? А.Л. Потому что он не законопослушный, наверное, а в книге нет никаких нравоучений.
-- Да, но ни одна из её книг не была морализаторской. Может быть, он так всем нравится, потому что он не похож на настоящего героя. Он очень жадный! Он обижает Малыша, он забирает у него деньги и конфеты, он не очень хороший друг. В общем, я не понимаю. Наверное, он — плохой человечек, который живет в каждом, поэтому мы себя отождествляем с Карлсоном, а не с Малышом.

-- «Цацики» — это первая книга, опубликованная в России?
-- Да, вторая будет издана в сентябре. Я написала пять книг о Цацики.

-- Скажите, откуда взялся Цацики? Это целиком придуманный персонаж? Вы видели мальчика, который был на него похож?
-- Когда я встречаюсь с детьми, со своими читателями, я обычно говорю, что я не писательница, а воришка. Я пишу о том, что видела и знаю. Однажды один из моих сыновей привел домой своего друга. Я спросила что-то о его отце, и он ответил, что нет у него никакого отца. И мой сын Саймон сказал: «Ну как же так, у всех есть отец. Может он умер?». Но мальчик ответил, что нет, не умер. У нас на кухне сидел мальчик, не святой, не Иисус Христос, но отца у него не было. В те времена в Швеции в средствах массовой информации принято было писать о матерях-одиночках с осуждением. В газетах сообщалось, что у детей в неполных семьях проблемы с поведением, что они плохо учатся в школе и потом становятся преступниками. Кроме того, во всех книгах для детей была такая мораль, что ребенок должен помочь маме или папе найти новую семью, в которой все будут жить долго и счастливо. Но у меня были подруги — матери-одиночки, и у меня сложилось собственное мнение на эту тему. Тогда я захотела написать книгу о мальчике без отца. Пусть у него будет только молодая взбалмошная мамаша, но при этом он будет счастливым и одаренным.

-- Насколько Цацики типичен для современной Швеции? С ним ведь происходят странные вещи: он трогает учительницу за ноги, лежит в постели с голыми девочками, ну и тому подобное. Цацики — это скорее отклонение или норма?
-- Мне кажется, он самый типичный мальчик, совершенно такой обычный. Я встречалась с огромным количеством детей, и они спрашивали меня: откуда вы это знаете? Это всё правда, это всё — про меня. И не только в Швеции, в разных странах. Я пишу о том, что чувствуют мальчики, о том, как они себя ведут, чем занимаются, как они реагируют на окружающий мир. И мне бы это никогда не удалось, если бы я не общалась с детьми.

-- Как критики приняли «Цацики»?
-- Отзывы и критиков, и детей были очень, очень хорошими. В Швеции книга была издана шестнадцать лет назад, и это было чем-то новым. Ну, конечно, были родители, учителя, которые считали, что книжка аморальна, что в такой манере говорить с детьми о сексе — недопустимо. Были родители, которые пытались запретить школьным библиотекам закупать эту книжку.

-- Здесь такая же ситуация. Многие родители считают книгу аморальной, особенно учитывая тот факт, что она рекомендована для младшего школьного возраста. Они считают, что это действительно слишком рано.
-- Но дети же всё знают!

-- Да, знают, конечно.
-- Это глупо, потому что всё, что им требуется, — это раскрыть газету, или зайти в интернет, или включить телевизор, посмотреть сериал, и они всё узнают. Но когда ты пишешь об этом детям напрямую, родители начинают задумываться, всё ли в порядке. Мне кажется, что многие родители, многие учителя не хотят ничего видеть и знать.

-- А вы бывали в Греции, любите цацики?
-- Да, я бывала в Греции. Я очень ленива, и поэтому я не пишу о том, чего не знаю. Об этом гораздо сложнее писать, потому что нужно изучать предмет, нужна большая подготовительная работа. И поэтому я придумала, что у Цацики будет отец-грек. В детстве мои родители, особенно мать, много путешествовали, и мы часто проводили летние каникулы в Греции, это было очень дешево, мы жили там задолго до того, как туда стали приезжать туристы. В общем, я знаю о Греции много всего.

-- Так вы любите цацики?
-- Да. Я люблю цацики. Я сама готовлю лучший цацики в мире. Я дала своему герою имя Цацики, потому что мне кажется, что его мама назвала так ребенка по названию блюда, которое можно попробовать, даже не побывав в Греции. Все знают, что это что-то греческое.

-- А Мамаша на вас похожа?
-- Я думаю, да. Конечно, я не так молода и безумна, как она, но мне кажется, её безумие не от того, что она музыкантша. Она действительно старается быть очень хорошим человеком и всегда поддерживать то, что правильно, особенно для её ребенка. Она не боится власть предержащих, людей, которые выше её по статусу. Я думаю, в этом всё дело.

-- Какой, по-вашему, должна быть хорошая детская книжка?
-- Вы хотите, чтобы я назвала какую-то конкретную книгу?

-- Да, или расскажите о том, какой должна быть, по вашему мнению, хорошая книга для детей.
-- Как и в книгах для взрослых — язык должен быть хорошим. Не то чтобы какие-то сложные слова должны употребляться… Язык должен быть как музыка. А еще — сюжет, история, которая держит вас в напряжении с первой до последней страницы, чтобы вы не заснули, пока не дочитаете до конца. Я думаю, что хорошая книга заставляет задуматься о чем-то новом, лучше что-то понять или почувствовать. Если вы хотите добиться успеха в детской литературе, в книге должно быть то же самое, что и в литературе для взрослых: любовная линия, захватывающая история. Да, всё то же самое.

-- Должна ли детская книга воспитывать?
-- Конечно же нет! Я считаю, что в этом состоит самая большая проблема детской литературы, и поэтому вы считаете шведскую литературу для детей лучшей в мире. Потому что она не воспитывает. Я писательница, я мечтаю изменить мир. Но как только мои читатели поймут, что я их чему-то учу, они дальше читать не будут. Так что — без морализаторства и без романов воспитания. Представьте себе, что вы пошли в театр, и там вас учат, как быть с проблемой безработицы в Москве или с пробками на дорогах. Вам немедленно станет скучно. Воспитание никогда не может быть целью, иначе это будет действительно невыносимо. Мы вообще по-другому относимся к детям, у нас старые традиции. Наша страна была первой, где законом было запрещено бить детей, за это грозит тюремное наказание. Мы верим в то, что у детей есть права человека, а не только детские права. И я думаю, мы, детские писатели, и должны демонстрировать, что каждый ребенок — личность, у которой есть права, чувства, своё место в обществе. Вот о чём должна быть хорошая книга, а вовсе не о воспитании.

-- Есть ли в Швеции государственная или частная программа поддержки детских писателей?
-- Я думаю, что ситуация у нас отличается от российской. В Швеции есть система государственных литературных грантов. Эти деньги получают издательства и тратят их на книжки, которые сложно было бы издать без такой поддержки. Книгоиздание в Швеции стало очень коммерческим. В Норвегии, например, правительство покупает пятнадцать тысяч экземпляров и передает их библиотекам. В Швеции, к сожалению, такого нет. Но у нас есть школьные библиотеки, в каждой школе должна быть библиотека. У нас есть целое движение в поддержку детского чтения.

-- У нас ничего подобного нет.
-- Да, я знаю, что библиотеки в России с трудом могут позволить себе купить новые книги. И это ужасно. У России богатые культурные традиции, особенно в области детской литературы.

-- Но новые книги потрясающе изданы. У нас в детстве не было таких книг. Не было таких иллюстраций. У меня было советское детство.
-- У тебя было советское детство? Для меня это означает — «у меня было замечательное детство».

-- Да уж. А какие следующие книги будут изданы в России? О чём они? Это продолжения «Цацики»?
-- Да, я надеюсь, что все пять книг будут напечатаны! На самом деле, я хотела написать три книги, и когда я написала третью, я решила — достаточно, надо писать о чём-то другом. Но они стали такими популярными, невероятно популярными, и я получала очень много писем от детей, в которых они просили меня написать продолжение. Я вообще больше не могла ничего делать, только сидела и отвечала на эти письма. И я написала еще две книги. Потом я поняла, как закончить историю. Но это было глупо, мне надо было продолжать, тогда бы я стала богатой женщиной! (Смеётся) Когда ты пишешь книгу, ты пишешь её для своих детей. Ты думаешь: ну, может быть, еще кому-то в Стокгольме она понравится. А теперь её читают во всём мире! И, кстати, это свидетельство того, как меняется мир! Раньше нельзя было представить, что такая книга появится в России, т.е. в Советском Союзе. Общество меняется, и это становится возможным. А сейчас «Цацики» издан в Болгарии, России, Эстонии. Меняется и отношение к детям в обществе, и это интересно!

-- А над чем вы сейчас работаете?
-- Я как раз только что закончила две книги. Я делаю иллюстрированные книги для детей постарше. Мне кажется, я уже сделала двадцать пять книг. Так вот одна из книг, которые я только дописала, — иллюстрированная. Она о чувствах. О гневе. Мне она очень, очень понравилась. А ещё я начала новую книжную серию. Я не писала серий после «Цацики», потому что боялась писать об одних и тех же героях. Героиня этой истории — тринадцатилетняя девочка, она мне очень нравится, у неё есть друг по имени Боден. Они взрослеют, превращаются из детей в тинейджеров, меняется тело, меняется сознание, способ познания мира. Много всего происходит. И это очень смешная книга.

-- Расскажите о ваших планах?
-- Планах на будущее? Остаться в живых. Мы сейчас делаем огромный проект, мы создаем первый дворец детского творчества в Стокгольме. Это очень красивое здание. Там будет кинотеатр, театр, большая библиотека, медиацентр, где молодые люди смогут делать телевизионные и радиопередачи. Он будет огромный. Мы сейчас ищем деньги, чтобы всё это стало реальностью. Это мои надежды, мои большие планы.

-- Я надеюсь, вы снова приедете в Россию!
-- Я тоже на это надеюсь! А ещё я надеюсь, что вы найдете демократический путь, мне очень нравится Россия, хотя я понимаю, что жить здесь нелегко. А.Л. Спасибо за интервью! М.Н. Спасибо вам за то, что встретились со мной. Мне было интересно.

Букник-младший благодарит издательство «Самокат» за помощь в организации интервью.

Ещё о Цацики: самое важное.