Он — «грубо говоря, одаренный ребенок»

Сейчас Ваня Потемкин учится в 7 классе в школе искусств ДШИ «Вдохновение» — обычной московской школе дополнительного образования. И в 7 классе общеобразовательной. И там и там чувствует себя очень уверенно и весьма смело говорит о себе. Есть подозрение, что Ваня вырастет большим музыкантом, во всяком случае, стремится он именно к этому.

Когда услышал звуки пианино, они мне сразу знакомыми и понятными показались. Вот, думаю, мое! Мама хотела записать меня в кучу кружков, я еще тогда был в детском садике. Ну или хотя бы в один. Бабушка предложила ИЗО. Я в общем-то хорошо рисую, но я не это… не ИЗО. И сказал бабушке: никакого ИЗО, забудь. Только пианино!

Для меня откровением был каждый его звук, в первом классе, каждая нотка. Я не понимал, как такое может быть, у меня глаза были на лбу от радости! Когда научился педалью подсасывать и получать тройной звук — о-о-о, это вообще было неописуемо! На ушах стояли все!

Тут у меня связки сорвались на днях, на хор не хожу. Я не могу в верхнем регистре петь, пока перерыв. Сейчас я хожу на фортепиано, музлитературу и сольфеджио. На сольфеджио нужно тоже петь, конечно, но мы там не усердствуем как на хоре.

Музыкальная литература — интересно, наверное. Обычно мы слушаем большие оперы, типа «Сусанин», «Бородино». Но я вечно на нее не успеваю: то конкурсы, то экзамены, то день рождения дедушки.

Сольфеджио развивает голосовые связки, полезная вещь! Вот на улице встретите какие-нибудь неприятности — и можете всех оповестить сразу. А серьезно — ну, ты понимаешь очертание аккордов, слышишь интервалы, разрешения, знаешь, как они проговариваются и звучат. Без сольфеджио ты не поймешь, что играешь, не будешь чувствовать, как там все устроено в композиции. Мне оно помогает вникать в игру.

Я раньше вообще не вникал в суть музыки. Только если мне в голову вдалбливали — обращал внимание на какие-то тонкости. А сейчас само пошло, мне очень нравится. Еще я раньше не представлял никаких образов во время исполнения — просто играл как слепой. Потом начал зарисовывать произведения и теперь четче вижу их.

Сейчас мне мама начала всыпать по-строгому, и я играю два-три часа в день. Раньше занимался по часику, ну, по тридцать минут. Есть, конечно, заметные улучшения теперь, есть.

Ну, грубо говоря, я одаренный ребенок… Учительница выбирает произведения, которые точно мне понравятся. Она знает, что я люблю. Поэтому все, что я играл, — нравится. Мы с ней много ходим на концерты вместе, в консерваторию, говорим об этом потом подолгу.

У меня 13 медалей, и два кубка, и дипломов, наверное, штук пятнадцать. Когда я учился во втором классе и музыкальной школы, и такой, общеобразовательной, уже начались концерты и выступления. И я всегда занимал первые места! Вот весной отыграл концерт к двухсотлетию Листа. Конкурс «Юные таланты Московии», потом международный конкурс «Созвучие». Но последний я плохо отыграл, не доволен собой вообще.

Несчастливая рубашка — это правда! На двух последних конкурсах я был в рубашке брата. На последнем только лауреатство, а на международном — только дипломантство. Это ужасно для меня… Я играю первые места, а тут третье в «Волшебной лире» и дипломант в «Созвучии». Год назад я играл ансамбль с партнершей на Второй международной олимпиаде искусств 2011 года, мы первое место выиграли, и мне вручили мой первый кубок. Такой, синенький. А на двухсотлетии Листа мне второй кубок дали, 18 мая. Концерт проходил в каком-то шикарном помещении на Чистых прудах, там был шикарный рояль, ну и я на нем шикарно сыграл, чего уж.

Я не смотрю на названия роялей, я просто на них играю.

Конечно я хочу быть музыкантом. А иначе зачем это все? Столько лет за пианино, мозоли на пальцах, они у меня и болели, и ломались. Столько сил потрачено. Нет, понятное дело, что музыкальное образование может мне помочь и в другой какой-нибудь карьере. Но после девятого класса музыкальной школы я планирую поступать в Гнесинку. Я смотрел, там очень сложное поступление, но думаю, что может и получиться. Мне уже назад никак, иначе выходит — был крутым и сдулся.

Ужасно боюсь — вот главное, что происходит со мной на этих конкурсах. Уже пятнадцать, кажется, их отыграл и всё боюсь. И еще сколько-то там концертов. На последнем международном конкурсе я сильно волновался. Ну не прям, чтоб сознание терять, но очень сильно, так никогда раньше не было. Меня успокаивают, спрашивают: «Чего ты боишься? У тебя все получается!» Но это не проходит.

Никто не смог бы посмеяться над тем, что я делаю. А если и вздумают, то я скажу: вы сами-то что умеете? Нет, на самом деле многим кажется поначалу, когда они играют, что делают какую-то чушь. Может быть, обо мне кто-то из одноклассников или друзей так и думает, но прямо не говорили никогда. Наоборот, всегда хвалят, говорят, понравилось, как я играл.

Успеваю и в футбол играть, и в компьютерные игры, реслинг смотрю. Mass Effect 3 - высшая игра! И в школе мне все предметы нравятся, и я вроде успеваю по всем. Ну, кроме биологии, у нас учительница странная какая-то.

Обожаю играть на пианино, синтезатор — полная ерунда. Нет нерва, эмоций, он не придает игре вкус, и ты его звучание тоже сильно не украсишь всякими штуками. Понятное дело, что он такой компактный и все там ладненько устроено. Я даже знаю людей, которые очень хорошо им владеют, но себя за этим инструментом не представляю. На синтезаторе пять-шесть октав, а на пианино — восемь, и я играю семь из восьми! На пианино ты можешь контролировать звук. Ты можешь звенеть на верхних нотах, сбегать в серединку или хрипеть, метать гром и молнии внизу или прыгать снизу вверх как сумасшедший. Где надо, ты нахлестываешь его мощь своей энергией, где надо — прижимаешь энергию, утихаешь, даешь выход плавному звуку, как будто воздуху. Это же круто!

Да я сам свой любимый композитор! Я не так уж и шучу. А классиков люблю, разумеется. Листа люблю, Россини, Шопена, Гайдн прекрасен, конечно. О рок-н-ролле я узнал от одноклассника. Очень нравится AC/DC, кое-что у RHCP, Prodigy, Limp Bizkit, Slipknot. Хорошей музыки много, и она разная очень.

Не представляю себе, как люди бы жили без музыки. Для меня она как работа и как хобби одновременно. Да, она приводит к славе, но она нужна для души. Бывает иногда, какие-то грустные мысли, что-то важное в твоей жизни случилось. Важное, но печальное. И это камнем опускается прямо. А музыка дает облегчение. Я не думаю, что она нужна для того, чтоб дети и люди были такими чистенькими, беленькими. Не думаю, что музыка чего-то там в душе полирует, хотя у каждого свое мнение. Но она расширяет эмоции, чувства. Когда я играю, забываю обо всем и живу только в ней. В музыке нет плохих эмоций, грустные — да. Но в грусти разве есть что-то плохое? Играешь элегию какую-нибудь, и у тебя все такое минорное, потом перелистываешь страницу — а там полечка, и ты улетаешь. Или в одном большом произведении части могут быть вообще разные, и ты то плачешь, то скачешь. Чувствуешь, что мир — это не кружочек на листе, а большущий мяч с кучей всяких сложностей и радостей внутри.